Заснуть улыбаясь

Колокольный звон долетал, казалось, до самого неба, сливаясь с величественными раскатами грома. Монахиня Илария семенящей походкой шла к монастырским воротам: приехали гости.

— Матушка, Христос посреди нас!

Так кричать могла только Ксения. Стоило этой молодой женщине появиться в обители, как матушка трагически вздыхала, предвкушая грядущие перемены в ее тихой размеренной жизни. Сколько она мечтала, чтобы ее перевели на другое послушание – уже и не вспомнить. Но игуменья была непреклонна, а духовник с негодованием пресек подобные просьбы:

— Покоя захотела?А, кто тебе сказал, что в монастырь за покоем идут?Ишь ты, душевную тишину ее нарушают! Ты бы, мать Илария, подумала хоть раз: каково твоим паломникам в миру христианами оставаться. Это ты здесь, как тепличный цветок растешь, а они в такой кутерьме живут – Господи, помилуй! Попробуй-ка и мужу угодить, и детей воспитать, и старикам помочь, да при этих хлопотах еще и Богу послужить. Хорошо устроилась: отгородилась от внешней суеты и рада.

— Отче, у меня такая брань внутри идет, а по вашим словам так  я здесь как в раю, — пыталась побороть обиду матушка.

— В раю, не в раю, а расслабляться тебе не зачем. Велено заниматься гостями – занимайся. И старайся для них утешением стать. А то придумала: себе выгоду во всем искать… Монах – он не для себя живет, а для Бога.

Вот и сейчас матушка, вспомнив слова духовника, улыбнулась. А Ксения уже летела со скоростью света в ее объятия:

— Как же я соскучилась!

Глядя на Ксению, никто бы не подумал, что этой энергичной и шумной молодой женщиной было пролито столько слез… Впервые она приехала в монастырь десять лет тому назад, и с тех пор матушка Илария стала ей как родная мать, которой у Ксении никогда не было.

— Я детдомовская, — в первый же вечер бесхитростно стала рассказывать о себе молодая гостья, — но вера в Бога у меня твердая, спасибо нашей уборщице, тете Зине. Она умудрилась даже всех детей научить молитвам «Отче наш» и «Богородице, Дево, радуйся». Знаете, интересное дело: ребята, ведь, у нас разные были, но над набожностью старой женщины никто и не думал смеяться. Просто столько в ней любви было, что и каждому из нас, хоть крупица, да передалась…

Матушка слушала рассказчицу, не перебивая. Тогда она только начинала нести это нелегкое послушание, и даже не представляла, сколько человеческих судеб ей предстоит пропустить через собственную душу.

Тем временем, Ксения продолжала:

— У нас все дети о чем-нибудь мечтали. Мало кто рассказывал друг другу об этих фантазиях… Но иногда, когда жить становилось невыносимо трудно, мы могли и посекретничать.

— О чем вы мечтали? – дрогнувшим голосом спросила матушка.

— Оля Лисицына, например, хотела врачом стать. Чтобы ездить на скорой помощи и спасать людей.

Взгляд Ксении затуманился, и в уголке глаза показалась крохотная слезинка:

— Оленька не дожила и до двадцати. Передозировка героина.

— Ну, а ты? Какая у тебя была мечта? – постаралась матушка отвлечь от грустных воспоминаний паломницу.

Девушка встрепенулась:

— Мне многого не надо. Я хочу просто хотя бы раз в жизни заснуть улыбаясь…

К горлу матушки Иларии подступил неприятный ком. Ей хотелось бежать ото всех этих историй, куда глаза глядят. Она не сможет. Она не хочет, в конце концов! У нее своя собственная духовная брань, и некогда вникать в горести других. Но, все-таки, она вникала. А потом, неожиданно для себя, решила  молиться о Ксении, если благословит духовник.

Батюшка благословил. Время шло и паломниц, к судьбам которых она не могла остаться равнодушной, становилось все больше. Ксения теперь приезжала в монастырь регулярно. Она искренне верила, что матушка Илария – ее настоящая духовная подруга. Ей она рассказывала о своих мыслях, с ней она советовалась, куда устроиться на работу, с кем дружить, а кого держаться подальше. Впрочем, матушка никаких советов и не давала: Ксении просто нужно было, чтобы кто-то ее слушал. Девушка старательно размышляла над пользой того или иного поступка, а потом приходя к какому-то решению, радовалась:

— Так и поступим! Спасибо за то, что возишься со мной!

Матушка только в недоумении поднимала брови:

— Что ты, Ксеньюшка, я даже и рта не открыла, пока ты щебетала. Так что ты, как всегда, со всеми вопросами разобралась самостоятельно!

— Нет, — упрямо качала головой гостья монастыря, — ты мне молитвой помогала и своим вниманием. Без тебя я бы ни за что не справилась.

За долгие годы этой дружбы, у них сложились даже некоторые традиции. Например, в первый день приезда, женщины устраивали перед сном долгую беседу, и Ксения рассказывала обо всем, что произошло в ее жизни за последнее время. Вот и сегодня, уютно устроившись на скамейке под молоденькой яблоней, гостья заговорила:

— В нашем детском саду настоящее чудо! В мою группу привели мальчишек-близнецов, представляешь? До чего же умные и смышленые ребята! Их сразу же полюбили все воспитатели и дети. Хотя, в общем-то, ничего удивительного: когда я познакомилась с их родителями, то сразу поняла, что такие люди иначе и не могли воспитать своих малышей. Такая красивая пара… Не знаю как это словами описать, но глядишь на них и понимаешь: вот она, настоящая христианская семья.

— Так они верующие? – улыбаясь, спросила матушка.

— Конечно! Геннадий Яковлевич очень сетовал, что в нашем городе нет православных садиков. Они с Надеждой Ивановной и детьми к нам недавно переехали. А, сами они, кажется, родом из столицы. Представляешь, они своих троих сыновей вырастили, а потом взяли из Дома малютки близнецов. В общем, от Степановых, мы все в восторге. Такие чудесные мальчики. Они нам каждый день настроение поднимают.

Матушка Илария сначала побледнела, а потом, взяв себя в руки, тихо переспросила:

— Как ты, говоришь, зовут родителей твоих близнецов?

Ксения даже растерялась от такой реакции:

— Степановы. Геннадий Яковлевич и Надежда Ивановна…

И вдруг ей стало больно. Так больно, что захотелось кричать. Четки безжизненно повисли на руке,  а матушка отчетливо ощутила: все было бессмысленно. Крест, который она несла, был никому не нужен.

— Тебе плохо? Ты такая бледная! – Ксения взволнованно смотрела ей прямо в глаза.

— Сердце прихватило, прости, мне надо в келью.

Голос ее был спокоен и тверд. И это пугало матушку даже больше, чем собственно новость о Геннадии. Матушка прислушивалась к себе и с ужасом понимала: в ее сердце не было любви к Богу. Тридцать лет была, а теперь не стало. Исчезла она куда-то, растворилась в этом безразличном мире без остатка… Она не понимала, как такое могло случиться. А, самое страшное — матушка Илария чувствовала обиду на Христа. Ведь, она пожертвовала собой, а Геннадий струсил. И теперь вот, получается, ее жертва ничего не значила?! Никому она не нужна была?

Переступив порог кельи, она посмотрела на икону Спасителя. Ничего. Совершенно ничего она не чувствовала. Тупое безразличие, переплетающееся с тоской. Матушка прилегла на узкую кушетку и закрыла глаза. Картинки давно минувших дней стали мелькать перед глазами, заставляя сжимать четки все сильнее…

Если бы в восьмидесятых ей кто-то сказал, что она станет монахиней, она бы даже не рассмеялась. Наверное, просто подралась бы с человеком, посмевшим такое заявить. Какая религия, какой Бог?! Люди – существа разумные и должны самостоятельно строить свою жизнь. Вот она, например, всего добивалась сама. Даже родители удивлялись твердости характера дочки. Если что-то решила, все. В лепешку расшибется, но задуманное осуществит. Так, молодой специалист Варвара Мухина уверенно шагала в светлое будущее. Все у нее ладилось, все получалось. Даже жених имелся в наличии – скромный и тихий Генка Степанов. Товарищи недоумевали, что же отважная и смелая Варенька нашла в этом интеллигентного вида юноше. Варвара и сама не знала, но ей льстило, что такой умный парень с интересом выслушивает ее идеи. А, идеи девушки, надо сказать были масштабными… Если уж что-то и делать, то с размахом – чтобы удивить весь мир!

Она состояла в секции горнолыжного спорта несколько лет. После знакомства с Геной, Варвара и его зажгла идеей покорения новых высот:

— Человек – хозяин своей судьбы, понимаешь? Захотел одолеть гору, и никто ему в этом не может помешать! Каждый новый поход не похож на предыдущий. Преодолевая новые рубежи, ощущаешь себя хозяином земных красот…

Девушка вообще умела говорить так убедительно, что ребята, вдохновленные ее словами, были готовы совершать все новые и новые подвиги. Так было и в тот злополучный день. Варвара с замиранием сердца ждала того прекрасного момента, когда их группа окажется на вершине Казбека. Вот они, самые смелые и отважные члены спортивного клуба, готовятся к поездке, обещающей стать самой запоминающейся в их жизни. Казбек… В одном лишь этом слове столько чарующего и завораживающего! У всех ребят было по несколько восхождений за плечами, но в этот раз витало в воздухе предчувствие чего-то особенного.

Матушка Илария поежилась, словно в ознобе. Безжалостная память заставляла ее вспоминать ужасную трагедию…

Ночью ее разбудил  оглушительный гром. Она сразу поняла – это конец. Рядом шла лавина. Шансов не было никаких. Дальше  все происходило словно в тумане: вот она мечется возле палатки и никак не может сообразить куда бежать. Потом кто-то резко дергает ее за руку и тащит вниз, к скале… Это был Гена. Она стояла как вкопанная и не могла вымолвить ни слова, а он все шептал: «Господи, помоги. Господи, помилуй».

Они выжили. Уже потом Варвара узнала, что ее жених был верующим.

— Как ты мог скрывать от меня такое?! – возмущалась девушка.

Гена только пожимал плечами и ничего не отвечал. Но факт оставался фактом: Бог их спас. С этим Варвара спорить не смела. В минуты опасности она настолько явственно ощущала чье-то всесильное и всемогущее присутствие, что все логические аргументы разбивались в дребезги о личный духовный опыт. Девушка с изумлением признала: Он существует!

Она с головой  ушла в изучение Православия. Теперь монашество, которое до этого ею высмеивалось, стало казатьсяпределом совершенства христианской жизни. И, спустя какое-то время, Варвара заявила:

— Гена, Бог спас нам жизнь тогда, в горах, и мы должны Его отблагодарить. Давай уйдем в монастырь и целиком посвятим себя служению Христу!

Однако Геннадий неожиданно проявил твердость, и с невестой соглашаться не спешил:

— Варя, вступить на путь монашества – это не на гору подняться. Пойми ты, такой серьезный и ответственный шаг нужно принимать обдуманно.

— А я все обдумала! – кипятилась Варвара, — нечего воздух сотрясать умными словами. Пора брать свой крест и следовать за Христом!

Жених пытался ей объяснить, что отблагодарить Бога за подаренное спасение следует чистой и праведной жизнью. А, в монастыре, или вмиру – это не так уж принципиально.

— Можно спастись, созидая в семье малую церковь. А, можно и в кельи погибать, если душа будет оставаться надменной и горделивой.

Спорили они долго. И все-таки Варваре удалось уговорить Геннадия. Для девушки же главным было то, что она сумеет отдать Богу самое лучшее, что у нее есть – молодость и силы. Да, она готова была положить на алтарь даже будущую семью! Потому что там, где нет подвига и самоотречения, там не может быть и настоящей веры.

Вместе с Геной они стояли на вокзале. У обоих – небольшие спортивные сумки. Они разъезжались в разные стороны, чтобы никогда уже не встретиться вновь. Варвара ни на секунду не сомневалась, что их обоих ожидает постриг.

В обители ее встретили радушно, но пыл охладили. Матушка-игуменья и духовник очень много разговаривали с молодой девушкой и старались объяснить ей суть монашеского делания. Варвара со всем соглашалась, обещала не торопиться с выводами, но внутренне уже приняла решение: стать монахиней – единственный для нее возможный вариант.

В послушницах она пробыла долго. Наверное, Бог умягчил сердца ее родителей, и для них выбор дочери, хоть и был неожиданным, но приняли они его спокойно. Мама даже заметила:

— Возможно, так тебе, действительно, будет лучше… Все-таки наша прабабушка была монахиней. Видимо, по ее молитвам Господь не дал угаснуть огоньку веры в нашей семье. Ты нас прости, дочка. Мы в Бога верим, но никогда открыто этого не исповедали. Да и тебя жить по христиански не научили.

Варвара еще долго вспоминала мамины слезы, и не могла понять: как же она не видела, что вокруг столько верующих людей?! Неужели она всю свою жизнь интересовалась только собой?! Чуть позже к ней приезжали знакомые и друзья. Кто-то пытался ее вразумить, кто-то просто хотел посмотреть на настоящую «монашку». И только несколько человек поддержали ее и пожелали твердости и сил на этом тернистом пути. Девчата рассказали, что и Геннадий выполнил уговор и теперь он трудник в мужском монастыре.

Потом уже был ее постриг, на который приехали родители и выглядели такими трогательно-восторженными, что у нее радостно ликовало сердце. Вот он – ее настоящий путь! Ее дорожка, ведущая к истинной высоте!

Матушка Илария открыла глаза и с горечью посмотрела на свое черное облачение. Кто же она теперь? Монахиня? Разве можно ее так назвать после мыслей, пронесшихся в голове? Да, она злилась. И еще ревновала. Получается, Бог любит одинаково и Геннадия, не дерзнувшего дать обеты, и ее – человека, пожертвовавшего всем. Только теперь она поняла ту простую истину, которую ей пытались объяснить много лет тому назад: быть христианином можно на любом месте и в любых обстоятельствах…

А, она не сумела этого сделать даже в монастыре! Каким же отвратительно завистливым, самонадеянным и горделивым оказалось ее сердце! Если бы только можно было все изменить… Она бы начала с чистого листа. Но, можно ли стать монахиней, если ты уже тридцать лет, как считаешься таковой? Страхи и сомнения разрывали ее душу на части, и наконец, матушка Илария упала на колени и взмолилась:

— Господи, переплавь мое сердце! Нет во мне ни капли любви к Тебе и к своим ближним. Отец, но я так сильно хочу стать человеком!

Время остановилось, и она снова ощутила, как и тридцать лет тому назад, что рядом с ней Бог. Четки потихоньку заскользили в ее руке. Сегодня она увидела, как отвратительна ее душа. Она почувствовала, что самостоятельно не может абсолютно ничего… И, вместе с этим пришла надежда. Ведь, если человек понимает, что болен, значит, Врачу будет легче его лечить.

— Господи, делай со мной что хочешь, только спаси душу мою грешную, — прошептала матушка и поднялась с колен.

На скамейке возле монашеского корпуса вот уже несколько часов ее ждала взволнованная Ксения. Молодая женщина очень сильно переживала за здоровье самого дорогого на свете человека. А еще ей почему-то захотелось рассказать, что детская мечта сбылась. Засыпая прошлой ночью, Ксения представила, что именно сейчас ее дорогая Илария читает в храме неусыпаему Псалтирь. От этого стало так тепло и радостно, что женщина погрузилась в глубокий сон с улыбкой на устах.

Наталия Климова

Если вам интересно, перейдите по ссылкам:

Читать православные притчи 

Читать православные рассказы 

Читать православные сказки для детей 

Перепечатка материала возможна только с указанием автора работы и активной ссылки на сайт https://elefteria.ru/